Содержание

Среди сплошного дежа вю
Сил осталось – ноль,
А день имеет бледный вид,
А что в записке? Что в записке?
Когда-нибудь и где-нибудь...
Итак, не приходя в себя,
Так тихо, будто снится
Жизнь – тяжёлая обуза...
«Дай, Боже мой, к Тебе припасть»,
Опять неполная картина –
– Между нами, entre nous, –
Села на землю небесная птичка –
И это всё от Бога,
Электронная начинка,
Точно вспышка – есть и нету.
Ты где? В лакуне я, в лакуне,
Творил Он без черновика,
Жизнь – загадка, тайна, пазл.
Нынче проводы светлой минуты,
Ступни огромны, а головка
Боже мой, какое счастье!
Иди со мною. Vade mecum.
Всё будет хорошо, как вы хотели,
Приручи меня, жизнь, приручи, приручи,
Взаимоотношения зелёного с зелёным,
Не имей привычки жить,
Тебя целует ветер в темя
Вроде просто – дважды два,

* * *

Среди сплошного дежа вю
Несозидательно живю.
(Здесь буква «ю» стоит для складу
И исправлять её не надо)
Уж вроде всё видали мы,
Сердца пылали и умы,
И щёки иногда пылали...
Чего мы только не видали!
Мы не видали ничего
За исключеньем одного
Себя любимого, родного –
Что так не ново, так не ново.

* * *

Сил осталось – ноль,
               всё ушло в песок,
И кочует боль
               из виска в висок...
Всё ушло в песок
               золотой речной
Или стало в срок
               лишь золой печной.
Но не всё ль равно
               что куда ушло,
Коль не жжёт давно
               то, что прежде жгло.
Путь закрыт назад,
               и потерян ключ,
И горит закат,
               я иду на луч,
И другого нет
               У меня пути,
кроме как на свет
               до конца итти.

* * *

А день имеет бледный вид,
Он испариться норовит
До срока,
И всё крылатое парит
Высоко
В пространстве чистом и пустом,
Покуда я лежу пластом
С мигренью,
И тычет жизнь в меня перстом,
Смиренью,
Терпенью на исходе дня
Уча занудливо меня...
О Боже,
Так не хватает ей огня,
Мне тоже.
Так не хватает дерзких слов
И сотрясения основ,
И вспышки
Болезни той, где жарких снов
Излишки.

* * *

А что в записке? Что в записке?
О жизни в ней, о страшном риске
На свете жить и умереть,
Чтоб не бывать на свете впредь.
А кто писал?
                      Любой и каждый,
Кто на земле бывал однажды,
Кто жил однажды на земле.
А где записка?
                         Там, в золе.

* * *

Когда-нибудь и где-нибудь...
Всё вздор! Нигде и никогда,
Но только там, где горек путь
И с горьким привкусом вода,
Где счастье, коль оно и есть,
Даётся с горем пополам,
Где даже радостная весть
Звучит тревожно, как alarm, –
Лишь там под утренний галдёж
Весенних птиц, спугнувших тишь,
Ты испытаешь страх и дрожь
И оторвёшься и взлетишь.

* * *

Итак, не приходя в себя,
Придти в него, в неё, в тебя,
Придти в кого-нибудь другого,
Не приходя в себя, чтоб ново,
И странно стало всё кругом –
Пейзаж и улица, и дом.
Забыть себя, свои ужимки,
Свой бледный вид на старом снимке,
Картинки новые плодя,
Зажить, в себя не приходя.

* * *

Так тихо, будто снится
Так тихо в море трав,
Что слышно как ресница
Упала на рукав.

* * *

Жизнь – тяжёлая обуза...
Но покуда в ритме блюза
Дождь идёт, и тихо дни
Протекают, в двери муза
Постучалась – не спугни.
«Пам-парам» – всю ночь до света
Напевает близко где-то
То контральто, то басок...
Говоришь, что чуда нету?
А не хочешь адресок?
«Пам-парам, тарам, тарам-та,
Проживает чудо там-то,
Проживает чудо там...»
В ритме дивного анданте
Дождь по листьям и цветам...
Адресок зажав в ладошке,
Поспеши на свет в окошке,
И, романтику любя,
Дождь потратит всё до крошки,
Всё до капли на тебя.

* * *

«Дай, Боже мой, к Тебе припасть»,
На причитанья каждый падок,
Когда полнейший беспорядок
В душе, и боязно пропасть.

С утра до ночи – дай, не дай,
Дай, Боже, то, не дай мне это...
Господь устал, его уж нету,
А просьб и жалоб – через край.

* * *

Опять неполная картина –
Есть повседневность, есть рутина,
Есть очевидное «сейчас» –
Но что же до и после нас?
И даже данность, даже данность
Упрямая – и та туманность,
Казалось бы ясна, видна –
А тронешь – видимость одна.
Картинки милые, родные –
Все как одна – переводные.
Которые, когда хочу
Яснее сделать, намочу,
Чтоб потереть, достав из блюдца.
Но лишь коснусь – картинки рвутся.

* * *

– Между нами, entre nous, –
Как тоскуется в плену?
Как живётся, как поётся,
И на волю удаётся ль
Выбираться иногда?
– Удаётся, но тогда,
Когда, бросив мир телесный
В путь пускаемся небесный.

* * *

Села на землю небесная птичка –
Это земного-небесного смычка.
Травки небесное тело коснулось,
Травка под телом небесным качнулась.
С травки стекли серебристые росы.
И, поглядев на окрестности косо,
Вспомнив какое-то срочное дельце,
Вновь упорхнуло небесное тельце.

* * *

И это всё от Бога,
От Бога – от кого ж?
И дальняя дорога,
И в небе лунный грош,
И горести людские,
И грешные тела,
И разные мирские
Безбожные дела.

* * *

Электронная начинка,
Примитивная починка:
Батарейку заменили,
И часы засеменили.
А они теперь без тика.
Хоть и мчится время дико,
Хоть, как прежде, убывает,
Но бесшумно убивает.
Ни бим-бома, ни тик-така,
Только тихая атака:
Час ни стукнул и ни пробил,
А подкрался и угробил.

* * *

Точно вспышка – есть и нету.
Не поймать за хвост комету.
Нынче вместе, завтра врозь.
Всё приснилось, пронеслось –
Блицлюбовь и блицсвиданье.
Долго длится лишь рыданье,
Долго длится только плач.
Остальное мчится вскачь.

* * *

Ты где?
             В лакуне я, в лакуне,
В просвете, что велик в июне,
В пробеле, в пропуске, в дыре,
В необозначенной поре,
И день, который мне дарован,
Не назван, не пронумерован,
Не найден, к делу не подшит
И в нём никто не шебаршит,
Он ни текущий и ни прошлый.
И лишь бы только кто-то дошлый
По солнцу, ветру, шуму крыл
Его однажды не открыл.

* * *

Творил Он без черновика,
А прямо сразу на века.
Без чертежа и без наброска –
Земля, небесная полоска –
Без плана и без чертежа –
Небесный свод, полёт стрижа....
И всё цвело, и всё лучилось...
А что, о Боже, получилось!
Глядишь – и Твой печален лик.
Ей-богу, нужен черновик.
Уж лучше черновик вначале,
Чем после пребывать в печали.
Уж лучше планчик набросать,
Чем после замысел спасать,
В тоске искать пути спасенья
Все дни, включая воскресенье.

* * *

Жизнь – загадка, тайна, пазл.
Тот попал, а тот промазал –
Тот промазал, тот попал,
Ну а тот совсем пропал.
Почему не вопрошайте.
Как хотите, так решайте
Этот дьявольский кроссворд.
Может, «торт», а может, «чёрт»
Надо вставить в эти клетки.
Вот опять промазал меткий,
Прямо в цель попал слепой,
Поистратился скупой,
Бедолаге не до смеха,
Но зато тому потеха,
Кто всё это сочинил
И над каждым учинил
Не расправу, так забаву,
Чтоб помучился на славу,
Не кемарил, не дремал –
Вечно голову ломал.

* * *

22 июня. Долгота дня 17.34
23 июня. Долгота дня 17.33
               Из календаря

Нынче проводы светлой минуты,
Время скорби и час похорон.
На минуту мы к области смуты
Стали ближе и терпим урон.

На попятный идём, на попятный
Уплываем во мрак, в темноту.
День покуда ещё необъятный,
Ночь светла, и шиповник в цвету.

Но уже мы назад повернули,
Или нас повернули назад,
Станут ночи длиннее в июле,
А позднее осыпется сад,

А потом мы во мраке потонем,
Но таков уж порядок вещей.
Мы сегодня минуту хороним,
Проходя через поле хвощей,

Через сад, где пионы и маки,
Через лес, где кукушка поёт,
И какие-то странные знаки
Ускользающий день подаёт.

          23 июня

* * *

Ступни огромны, а головка
Мала, как божия коровка,
Глаза – квадраты, нос – крючок,
Власы – оранжевый пучок.
Кто говорит, что жизнь – рутина?
Пылает дерзкая картина,
И вопиёт автопортрет,
Что жизнь безудержна, как бред,
И фантастична, и бездонна...
Кто говорит, что монотонна,
Не хороша, не дорога?
Того посадит на рога
Бычок, что сбоку примостился.
Откуда бык? Да так, помстился.
Сам мал, а рог и крут и толст,
А снизу подпись: масло, холст.

* * *

Боже мой, какое счастье!
Всё без моего участья –
Ливень, ветер и трава,
И счастливые слова,
Что в загадочном порядке
Появляются в тетрадке.

* * *

Иди со мною. Vade mecum.
Иди с хорошим человеком.
Не заведу, не подведу,
Не принесу тебе беду.

Я поведу тебя сквозь лето,
Вдоль поля, мимо бересклета,
Пойдём с тобой кружным путём
И земляничину найдём.

Иди со мною, vade mecum,
На пруд, на озеро, на реку,
Цветистый луг пересечём
Под ослепительным лучом.

Моя тропа – конца ей нету –
Не заведёт к Харону в Лету,
А только в следующий год
С таким же блеском летних вод.

* * *

Всё будет хорошо, как вы хотели,
И будет дух здоров в здоровом теле,
И прилетите вы куда летели,
И будет время медленно ползти.

Да, но когда? Когда? Уже ведь поздно,
И где-то погромыхивает грозно,
Кого-то кто-то умоляет слёзно
Понять, простить. «Прости, – твердит, – прости».

Всё будет хорошо, как вам мечталось,
Совсем немного потерпеть осталось.
Усталость? Да, конечно же, усталость.
Она пройдёт, она пройти должна.

Когда? Когда? Ни щёлки, ни просвета,
Прошла зима, уже проходит лето,
И грозно погромыхивает где-то...
Всё так, всё так. Зато заря нежна.

* * *

Приручи меня, жизнь, приручи, приручи,
Протяни мне свои золотые лучи,
И ветрами обдуй и дождём ороси
И о том как живу между прочим спроси,
И отвечу, травинку во рту теребя:
«Я не знаю, что будет со мной без тебя».

* * *

О. Чухонцеву

Взаимоотношения
Зелёного с зелёным,
Зелёного брожение
Под синим небосклоном.

Зелёное касается
Зелёного так нежно,
Как будто опасается
Всего, что неизбежно.

Дрожание зелёного
Листа на синем фоне
И трепетанье оного
В темнозелёной кроне.

* * *

Не имей привычки жить,
Не имей привычки.
Жизнь твоя дрожит, как нить,
И горит, как спички.

И цвета терзают глаз,
Звуки бьют по нервам,
Будто в самый первый раз,
Будто в самый первый.

Ни к дождю не привыкай,
Ни к берёзам-елям,
Ни к тому, что будет май
Следом за апрелем.

* * *

Тебя целует ветер в темя
Пока живёшь и тратишь время
На то, чтоб по миру кружить,
Точней сказать, на то, чтоб жить
Тебя целует в темя ветер
Пока живёшь на белом свете,
Пока ведёшь игру с огнём,
Который ярче с каждым днём, –
С огнём закатным и рассветным
На этом свете несусветном,
Где жизнь идёт и так и сяк...
Но лишь бы ветер не иссяк,
Который, рыская меж нами,
Шальное раздувает пламя.

* * *

Вроде просто – дважды два,
Щи да каша, баба с дедом.
А выходит, что едва
Мир не рухнул за обедом.

Вроде море, ветерок,
Сок в бокале с горстью льдинок.
А выходит – морок, рок
И кровавый поединок.

Вроде руку протяни –
Белый, белый куст жасмина.
Но прозрачнейшие дни
Вдруг взрываются, как мина.

Что на сердце, на уме?
Что пульсирует под кожей?
Что там вызрело во тьме?
Пощади нас, святый Боже.