La poesia della Miller si costruisce sulle strutture della metrica classica russa con il costante ricorso alla rima e si distingue per il suo pregnante laconismo, una sorta di lungo, significativo, pensoso silenzio.
          Aleksander Zorin ha notato: “I versi della Miller richiedono da parte del lettore attenzione e riflessione. Uno sguardo non partecipe potrebbe solo scivolare via tra le parole, irritato dall’apparente effimerità. Ma la poetessa si rivolge a un lettore-alleato, complice, che condivide il di lei appassionato atteggiamento verso la vita” (‘Novyj Mir’, 1988, # 2).
          E a proposito del primo libro, Un giorno senza nome, Sergej Čuprinin ebbe a scrivere: “Larisa Miller per misurare il tempo della sua vita utilizza per cosi dire la clessidra...” (‘Literaturnaja učeba’, # 4, 1978, P. 140).
          Nei suoi versi si riconoscono consonanze con il lirismo della tradizione russa, da Puškin a Tjutčev, a Fet e poi Anna Achmatova e Marina Cvetaeva, assimilate e trasferite in una dimensione spirituale e psicologica genuinamente personale, autenticamente vissuta e mai di maniera, o artificiosa. Un altro noto critico, Il’ja Kukulin, ha rilevato che la Miller “porta Avanti la tradizione della lirica filosofica d’impronta diaristica, tradizione che nella poesia russa risale a Tjutčev”. Allo stesso tempo è da sottolineare la sintonia della lirica della Miller con la poesia di un poeta dell’emigrazione, Anatolij Štejger (1907-1944), noto per il suo stile vividamente laconico e che la Miller ha contribuito a riscoprire in patria. Nell’antologia La strofe del secolo Evgenij Evtušenko ha scritto della Miller:
          “Io amo i versi di Larisa Miller perche ella e costantemente occupata dal pensiero di ciò che c’è di più importante nella storia e nella vita d’ogni giorno, e non sola della propria, ma anche degli altri. Nella sua lirica è presente con evidenza un tono che ci fa riflettere”.
          La poesia della Miller è percorsa da un profondo senso religioso, mai didascalico, ma fortemente lirico e che alligna nell’ermetismo, nella brevità di un cenno, nella fugacità di un rimando, in un improvviso motto aforistico. Nel flusso delle strofe della Miller brevità e leggerezza si coniugano nello scorrere pacato della quotidianità che la memoria, concretizzatasi nella parola, d’improvviso scuote come un ciottolo che carezza la superficie prima di affondare.
          Le liriche che qui presentiamo si riferiscono ad anni diversi (1975-2014), ma con il prevalere dei testi appartenenti alla raccolta Potaennogo smysla poimka [Del celato senso la cattura], pubblicata nel 2010 presso la casa editrice “Vremya” di Mosca.

Stefano Garzonio

***
ПРЕДИСЛОВИЕ
Лариса Миллер
Потаённого смысла поимка

          Поэзия Миллер основана на структурах русской классической метрики с непременным использованием рифмы и отличается лаконизмом и глубиной, восприятие которой требует от читателя своего рода медитации, долгого, содержательного, задумчивого молчания.
          Александр Зорин отметил: «Стихи Ларисы Миллер требуют от читателя внимания и вдумчивости. Безучастный взгляд будет только скользить по словам, раздражаясь их кажущейся эфемерностью. Она обращается к читателю-союзнику, разделяющему её пристрастное отношение к жизни» («Новый мир», 1988, № 2).
          Откликаясь на её первую книгу «Безымянный день», Сергей Чупринин писал: «Лариса Миллер для измерения времени своей жизни пользуется, скажем так, песочными часами...» («Литературная учеба», № 4, 1978, стр. 140).
          Нельзя не признать, что поэзия Ларисы Миллер созвучна русской классической традиции от Пушкина до Тютчева, Фета и дальше Анны Ахматовой и Марины Цветаевой, чьи стихи Миллер как бы преобразует в свое глубоко оригинальное, подлинно пережитое, никогда не манерное или искусственное духовное и психологическое измерение. Тут уместно процитировать другого известного критика, Илью Кукулина: «...Если говорить про стихотворения "сами по себе", то Миллер продолжает традицию почти дневниковой философской лирики, которая в русской поэзии восходит к Тютчеву» («Независимая газета», 28.05.1998).
          В то же время следует отметить созвучие творчества Миллер со стихами русского поэта эмигранта Анатолия Штейгера (1907 – 1944), известного его лаконичным стилем; Штейгер был сравнительно недавно заново открыт на родине в значительной мере благодаря Миллер.
          В Антологии «Строфы века» Евгений Евтушенко так пишет о поэзии Миллер:
          «Я люблю стихи Ларисы Миллер, потому что она настолько занята мыслями о самом существенном в истории и в повседневной жизни, и не только своей, но и других людей, что в ее строках явственно проступает мягкая, нежная, но тревожащая нас гражданственность.».
          Поэзия Ларисы Миллер проникнута глубоким религиозным смыслом, не навязчивая, не дидактическая, она наоборот глубоко лирична, для её стихов характерны недосказанность, летучесть намека, внезапная афористичность. В стихах Миллер краткость и легкость естественно сочетаются с тихим ходом повседневности, спокойствие которого неожиданно нарушает наша пробужденная память, воплощенная в слове стихотворения, подобно тому, как нарушает спокойствие пруда брошенный в воду и скользящий по её поверхности камень.
          Представленные в книге лирические тексты относятся к разным годам (1975 – 2014), но с преобладанием стихов из сборника «Потаённого смысла поимка», вышедшего в 2010 г. в Москве в издательстве «Время».

Стефано Гардзонио

Лариса Миллер и Стефано Гардзонио.
Флоренция, апрель 2014 года.

Из книги: